— Какое пятно, Коля? Будь любезен, объясни. Я ни чего не понимаю (это выше моего понимания).
— Видишь ли, когда я работал над планом, я смер тельно устал, руки начали дрожать, и я посадил (made) зеленое пятно на план. Работа была испорчена. Что мне было делать? Я решил превратить это пятно в кусты. А сегодня, когда я показывал свою работу профессору, он меня спросил: «Здесь действительно есть кусты?» Конечно, было бы лучше, если бы я сказал правду. Но я начал на стаивать. Профессор рассердился и сказал: «Тогда поедем завтра на это место, и будет ясно, что вы либо небрежно работали, либо скопировали (to сору) план с карты, не вы езжая из собственного дома».
— Но, может быть, профессор ошибается, там есть ку сты? Мы ведь можем это узнать?
— Нет смысла. Он знает эту местность лучше, чем свою спальню. Ох, как я его ненавижу!
— Ну, Коля, время не ждет,— сказала Верочка.— Сейчас уже поздно, твой профессор, конечно, спит. Я ду маю, мы не встретим его (не столкнемся с ним) на улице. Вот мы и должны воспользоваться этим.
Муж уставился на нее, ничего не понимая, но она уже надевала пальто и шляпу... «Если там нет кустов, их надо немедленно посадить (to plant)»,— объяснила она.
Когда они приехали к садовнику (a florist), было позд но. Старый садовник был очень изумлен и недоволен. После недолгого колебания Вера решила быть откровен ной со стариком. Когда она уже начинала терять надежду убедить его, он внезапно сказал: «У меня есть два куста сирени. На вашем месте я бы их использовал».
Следующий день показался Вере очень длинным. Она с нетерпением ждала прихода мужа.
Увидев, наконец, его усталое, но счастливое лицо, она поняла, что все в порядке.
— Ну, приехали мы к этим кустам...— начал он,— профессор не мог поверить собственным глазам. Он про тянул мне руку и сказал: «Извините, старею». Какой милый и умный человек! Его так все уважают в Акаде мии. Мне, право, стыдно, что я его обманул!...
Николай Евграфович никогда с таким удовольствием не обедал, как в тот день... После обеда, когда Вера при несла Алмазову в кабинет стакан чаю, муж и жена вдруг одновременно рассмеялись, поглядели друг на друга, и Вера сказала: «Теперь сирень будет навсегда моим любимым цветком...»
221
